Паровые машины на флоте

Паровые машины на флоте

Если обратиться к истории создания паровых двигателей, то наверняка покажется, что пароходы сильно затянули со своим появлением на свет Божий.

Первым догадался использовать силу пара Архимед, создав паровую пушку — архитронито. Римские корабли испытали на себе мощь этого орудия еще в 215-212 гг. до н. э. — при осаде Сиракуз.

Применить же движущую силу пара для кораблей впервые попытались во Франции. Еще в 1707 г. изобретатель Папен установил паровую машину на лодку, ходившую по реке Везер. Семьдесят лет спустя в Лионе было построено 45-метровое судно «Пироскаф». На глазах очевидцев оно поднялось вверх по реке, сумев пройти значительный отрезок пути против течения. Следующую попытку предприняли американцы.

В 1787 г, изобретатель Джон Фитч построил паровую лодку под названием «Эксперимент». Она могла развивать скорость в 6,5 узла. В движение это судно приводила паровая машина, двигавшая тремя веслами, похожими на утиные лапы. Лодка совершала регулярные рейсы вверх и вниз по реке Делавэр, но пассажиры ее побаивались.

Паровая лодка «Эксперимент» Дж. Фитча

Первый пароход появился в Англии в 1788 г. У него было целых два корпуса, между которыми находилась пара гребных колес. Скорость его была сравнительно невелика — всего 5 узлов. Настоящий пароход с кормовым гребным колесом англичане построили только через четыре года. Его назвали «Шарлотта Дандас». Это судно длиной 17 м с мощной энергетической установкой в 12 лошадиных сил (л. с.) можно считать первым в истории судостроения буксиром. Своим официальным признанием паровое судоходство во многом обязано американцу Роберту Фултону — изобретателю и коммерсанту. Он первым понял, как обеспечить нормальное взаимодействие корпуса, машины и гребных колес.
В 1802 г. Фултон предложил императору Наполеону проект паровых судов, которые могли бы перебросить пассажиров на территорию Англии. Но Наполеон не оценил по достоинству предложение изобретателя.

Однако Фултон не пал духом и при финансовой поддержке друзей построил пароход «Клермонт». На нем он установил универсальную паровую машину Уатта. Правда, машина была маломощной, и скорость у корабля была всего 4,6 узла.

Пароход «Клермонт» — первый пароход от Роберта Фултона

В сентябре 1807 г. «Клермонт» отправился в свой первый коммерческий рейс по реке Гудзон, положив начало регулярно действовавшей пассажирской линии Нью-Йорк — Олбани. О пароходах как о судах, пригодных для морских плаваний, заговорили в 1809 г., когда паровое судно «Феникс» проделало путь от Нью-Йорка до Филадельфии.

Первым пароходом, которому удалось пересечь Атлантику, была «Саванна». В 1819 г. она совершила 24-дневный рейс из Нью-Йорка в Ливерпуль. Но окончательно освоить трансокеанские линии пароходам удалось лишь через 30 лет после круиза «Феникса», и только благодаря дальнейшему усовершенствованию паровой энергетической установки.

Не полагаясь полностью на паровую машину, некоторые корабелы оставляли на пароходах паруса. Прошло почти 50 лет, пока пароходам удалось потеснить парусные суда. Благодаря экономичной паровой машине они стали развивать хорошую скорость, кроме прочего им все реже приходилось заходить в порты, чтобы пополнить запасы угля. В 1881 г. пароход «Абердин» совершил переход из Англии в Австралию, затратив лишь 42 дня. Еще через пять лет общий тоннаж пароходов, ходивших на трансокеанских линиях, сравнялся с тоннажем торговых парусников.

В России, как и в других морских державах, к появлению паровых судов сначала отнеслись с недоверием. Многие научные открытия русских ученых, способные сделать переворот в судостроении, зачастую «клали на полку». Талантливый русский механик И. П. Кулибин еще в 1782 г. создал «водоходное» судно с гидравлическим двигателем. Академик Б. С. Якоби в 1834 г. изобрел электродвигатель, а через четыре года опробовал его для привода судна. Правительство не сделало ничего, чтобы внедрить оригинальную новинку в промышленность. То же произошло и со многими другими изобретениями. И все-таки в первой половине XIX в. паровые суда появились и в России.

«Водоходное» судно И. П. Кулибина

Первый рейс парохода из Санкт-Петербурга в Кронштадт состоялся 3 ноября 1815 г. Весь путь паровой бот проделал за 5 часов 22 минуты со средней скоростью 9,3 км/ч. Длина судна равнялась 18,29 м, ширина — 4,57 м, осадка — 0,61 м. Гребные колеса диаметром около 2,5 м имели шесть длинных лопастей, закрепленных на спицах. Создателем первого русского парохода был К. Берд, владелец механико-литейного завода на Галерном острове.

Первый паровой буксир «Скорый» спустили на воду в 1818 г. Через три года Николаевское адмиралтейство построило черноморский пароход «Везувий». Эти суда стали пробой сил для военного пароходостроения России.

В 1833 г. русский флот получил боевой корабль «Геркулес», перестроенный в 28-пушечный колесный пароходофрегат.

Во время работы паровой двигатель создавал сильную вибрацию, из-за которой деревянный корпус сильно расшатывался, появлялись течи и повреждения, сокращая и без того небольшой срок службы судна. Это привело к тому, что корпуса пароходов стали делать железными. В 1787 г. были построены первые железные баржи для перевозки угля. Они имели около 20 м в длину и поднимали до 20 т груза. Эти баржи курсировали в водных каналах Англии. Но со строительством железных пароходов явно не спешили. Первое такое судно под названием «Аарон Мэнби» было спущено на воду только в 1822 г. Оно на хорошей скорости в 8-9 узлов прошло путь из Лондона до Парижа.
В 1837 г. англичане, завершив постройку океанского железного парохода «Рейнбоу», открыли новую пассажирскую линию между Лондоном и Антверпеном. Последний пароход с деревянным корпусом «Адриатик» был построен в США в 1857 г. Длина его достигала 107 м, и он мог брать на борт 376 пассажиров и 800 т груза.

Черноморский пароход «Император Николай»

Но несмотря на то что новые технологии позволяли делать железный корпус достаточно прочным, потопить железный пароход по- прежнему не представляло труда. Достаточно было нескольких пушечных ядер или хорошей фугасной бомбы. Однако пароходы поставили на вооружение. Первый из них — «Немезис» был спущен на воду англичанами в 1839 г. А всего через год английские ВМС пополнились еще тремя железными канонерскими лодками. Соединенные Штаты, не желая отставать от владычицы морей Англии, построили собственные железные корабли: «Мичиган», «Уотер Уитч» и «Аллегени».
В середине XIX в. военные пароходы начали строить и в России. После проигранной Крымской войны Россия ускоряла темпы строительства судов с паровой машиной. В 1857 г. российское правительство утвердило новую судостроительную программу. После ее завершения Балтийский флот должен был получить более 150 паровых судов разных типов. За реализацию этой программы принялись столь ревностно, что уже в начале 1870-х годов законодательница мод Англия была вынуждена признать первенство российского судостроения.

Пароходы становились все больше и больше. Железный корпус, даже если он имел значительную длину, позволял не беспокоиться о прочности судна, так как края листов обшивки теперь соединялись вплотную при помощи заклепок. Среди паровых судов начали появляться исполины. Так, английский пароход «Грейт Истерн», сошедший со стапелей в 1858 г., имел 210,4 м в длину, а его водоизмещение достигало 33 000 т. Его строили в расчете на 4 тысячи пассажиров. Паровая машина этого судна мощностью 8000 л. с. приводила в действие кормовой винт и два больших гребных колеса с лопастями, установленных по бортам. Первый большой военный пароход построили итальянцы. Через 20 лет после выхода в море «Грент Истерна» они спустили на воду бронепалубный крейсер «Италия» водоизмещением 15 200 т. При скорости хода 18 узлов огромный крейсер считался очень быстрым для парового судна своего времени.

«Грейт Вестерн» — самый крупный колесный пароход своего времена

Постепенно корабелы вместо железа начинают применять сталь. Первые стальные корабли появились в Англии в начале 1860-х гг. Их строили из дорогой пудлинговой стали, способ получения которой был известен с XVII в. Одно из таких судов — колесный военный корабль «Банши», отправленный англичанами в Штаты, прошел испытание в Гражданской войне Севера и Юга.
Однако большинство судостроителей признало новый материал только после появления мягкой мартеновской стали. Получить ее удалось французам Пьеру и Эмилю Мартенам, переплавив чугун вместе с железным ломом в регенеративных пламенных печах. Прочность этой стали позволила уменьшить вес кораблей. Теперь можно было строить стальные корабли с большой грузоподъемностью. Но все-таки сталь была еще очень дорогой. Только к концу 1880-х гг. появилась возможность изготовлять прочные стальные конструкции, которые были тоньше и дешевле железных.

С паровым двигателем через Атлантику

Историки и по сей день спорят, когда и где появились первые пароходы. И лишь одного факта пока еще никто не подвергал сомнению. А именно, что в 1707 году в Касселе изобретатель Дени Попен построил лодку с гребными колесами, расположенными по бокам. И хотя это был еще не пароход, так как паровой двигатель начисто отсутствовал и гребные колеса приходилось вращать вручную, почему-то именно эту дату многие исследователи называют прародителем всех пароходов.

К 1812 году, когда не понявший изобретения Фултона Наполеон выступил с походом на Москву, на американских реках развевались дымы уже полутора десятков паровых судов. Причем первые паровые суда на той же Миссисипи имели довольно странный облик из-за высоких балок-стабилизаторов — вертикальных опор для тросов, стягивающих между собой для прочности носовую и кормовую части длинного судна. Хитроумное изобретение, которым пользовались еще древние египтяне, праздновало свое второе рождение!

В Европе первое паровое судно появилось лишь в 1816 году на Рейне. Это был, как ни странно, английский катер «Дифаенс». А 27 октября того же 1816 года стала совершать регулярные рейсы между Берлином и Потсдамом «Принцесса Шарлотта» — первый немецкий речной пароход.

Однако старые моряки стали принимать паровую машину всерьез лишь после того, как пароход успешно пересек Атлантику. То был трехмачтовый фрегат «Саванна», который в 1818 году одолел расстояние от Нью-Йорка до Ливерпуля. Впрочем, он шел с помощью паровой машины и двух лопастных колес по бортам только 85 часов, а большую часть 27,5-суточного рейса проделал под парусами.

Лишь спустя еще двадцать лет, в 1838 году, пароход «Сириус» пересек Атлантику за 18 суток и 10 часов исключительно при помощи парового двигателя. А вслед за ним — на сутки позднее — по тому же маршруту в Нью-Йорк прибыл и пароход «Грейт Вестерн» — самый крупный пароход того времени.

Внедрение парового двигателя со временем начало сказываться и на внешнем облике судов. Мачты все еще сохранялись, однако вскоре они стали служить лишь для крепления огней и подъема флагов, а позже — как носители антенн и опоры грузовых стрел.

В 1829 году американцы Галлоуэй и Морган взамен круглых ввели гребные колеса в форме многоугольника. Однако это новшество слабо помогло — тот год вошел в историю судостроения главным образом благодаря другому выдающемуся изобретению. Памятуя об обломившемся Архимедовом винте, английский изобретатель Джозеф Рассел обрезал его до предела и придумал удачный двухлопастной гребной винт. Он был поставлен на паровое судно «Чиветта», которое сразу развило рекордную скорость хода в 6 узлов, то есть шесть морских миль в час, или около 12 км/ч!

Еще одно замечательное изобретение тех лет — водонепроницаемые переборки. Сошедший с верфи в 1834 году «Гарри Гоуен» имел корпус, разделенный такими переборками на отсеки, что мог уже не особенно бояться пробоин. Даже после заполнения водой нескольких отсеков пароход еще был способен оставаться на плаву.

В 1840 году компания «Кунард Лайн» организовала и первое регулярное сообщение между Америкой и Европой. Эти пароходы получили название почтовых, поскольку, кроме пассажиров и обычных грузов, стали возить еще и почту.

Еще тридцать лет спустя в обиход стали входить и специализированные пассажирские пароходы с большим количеством кают.

Первым металлическим, а не деревянным винтовым пароходом, предназначавшимся для трансатлантических рейсов, был «Грейт Бритн», сошедший со стапеля в 1843 году в Бостоне. Он мог принять 600 тонн груза и 60 пассажиров, а расстояние от Ливерпуля до Нью-Йорка прошел менее чем за 15 суток.

Мир охватил азарт соперничества. Именно в эти годы заговорили о «Голубой ленте Атлантики» — специальном призе, которым стали награждать суда, совершавшие рейс через Атлантику за наименьшее время. Так на новом уровне возродились гонки «чайных» клиперов.

Состязания в скорости на приз «Голубой ленты» всячески подхлестывались конкурентной борьбой за первенство в строительстве судовых двигателей. Выжать еще несколько узлов означало не что иное, как поставить на судно еще более мощную машину, а поскольку без постоянного расширения машинного отделения это было невозможно, корпуса судов приходилось строить все больших размеров.

В 1862 году Джон Элдер из Глазго поставил на корабль четырех-цилиндровую паровую машину. Снабженный ею «Уайт Стар Лайн» получил в 1871 году «Голубую ленту», развив среднюю скорость в 14,5 узла.

Далее поршневые машины уверенно завоевывали Атлантику, и неизвестно, как бы пошли дела дальше, если бы ранним июньским утром 1894 года не случился такой казус.

Маленький игрушечный пароходик длиной в два фута (около 70 см) с захватывающей дух скоростью пронесся по пруду, обратив в панику плескавшихся в нем уток. С берега это зрелище, довольно посмеиваясь, наблюдал мужчина лет тридцати. Эту модель построил он сам, как и двигатель, при помощи которого маленькое судно развило необычайно высокую скорость.

При этом Чарлзу Парсонсу — так звали конструктора-любителя — крупно повезло: на пробег его кораблика по воде обратил внимание офицер из Британского адмиралтейства. И вскоре изобретатель получив возможность построить более крупное судно.

Так что всего три года спустя на Спитхейдском рейде, где регулярно проходили гонки быстрейших миноносцев Великобритании, оказался и 30-метровый баркас «Турбиния». Конечно, он выглядел невзрачно по сравнению с боевыми кораблями. Зато, когда прогремел стартовый выстрел, карлик тут же вырвался вперед и уверенно сохранил лидерство до победного финиша. Далеко за кормой остался самый быстрый миноносец, развивавший скорость в 24 узла. Ведь сама малютка «Турбиния» промчалась со средней скоростью в 37 узлов!

Турбина стала лидером высоких скоростей на воде.

А пару лет спустя Парсонс сконструировал новую радиальную турбину, мощностью около 2000 л. с. И именно турбинное судно «Мавритания», водоизмещением 30 705 т, завоевало «Голубую ленту» в 1907 году и удерживало ее рекордно долгий срок — 22 года.

Морские силы в эпоху начала парового флота.

ЧАСТЬ I
ПЕРВЫЕ ВОЙНЫ ПАРОВОГО ФЛОТА

Глава I
Морские силы в эпоху начала парового флота

Новые условия развития морской силы

Развитие морских сил и их задачи находятся в полной зависимости от политических и экономических условий как данной эпохи в ее делом, так и государств, которым они принадлежат. Общий обзор этих условий является необходимой предпосылкой для изучения не только истории флотов, где связь с ними неразрывна, но и той части ее, которая трактует собственно о военно-морском искусстве.

Важнейшим политическим условием, характеризующим положение Европы после наполеоновских войн — был сравнительно продолжительный период мира, явившийся следствием экономического и физического истощения государств после пережитых военных потрясений.

Почти двадцатипятилетняя непрерывная война создала ненормальные условия экономической жизни европейский народов. Стремление, в течение последующих лет, к восстановлению торговли и промышленности, определившее общий экономический подъем в Европе, проходило уже в иной обстановке, под влиянием иных исторических факторов.

Одним из таких факторов было изобретение парового двигателя, получившего широкое применение в области промышленности, позволившего высоко поднять производительность заводов, поставить ряд новых производств, недоступных при ручном труде, вызвавшего резкое развитие тяжелой индустрии и внесшего переворот в промышленности как отдельных стран, так и всего мира. Новые идеи в области экономической политики, сложившиеся под влиянием внутренних событий, связанных с французской революцией, и, в частности, широкое покровительство государственной власти — углубили и расширили развитие торговли и промышленности.

Решительный выход передовых государств, не вмещающихся при развитой промышленности и торговли в узких рамках внутреннего рынка, на арену мирового хозяйства составляет характерную особенность этой эпохи. Возрастает потребность во внешних рынках для сбыта произведений промышленности и стремление к захвату территорий, богатых сырьем. Отдаленные страны, до сих пор не втянутые в орбиту европейского влияния, либо жившие в кругу замкнутой цивилизации (Китай, Корея, Япония и пр.), либо не представлявшие до того интереса для европейцев в силу отсутствия доходных для торговли товаров, теперь привлекают к себе их внимание.

Первоначально, арена европейских интересов ограничивалась лишь западной и южной частями Азии, севером Африки и частью Америки. Для погони за рынками и колониями оставались громадные области, совершенно не исследованные. Появление железных дорог, развитие путей сообщения вообще, совершенствование морских судов, где пар начинает успешно конкурировать с парусами, — сделало эти отдаленные страны более досягаемыми, и общение с ними — более доступным.

В эпоху начала и середины XIX века складываются предпосылки империализма, получившего в последующем историческом процессе, до мировой войны включительно, преобладающее значение. В то время конкурирующим европейским государствам еще было где разойтись; театры экономических и боевых столкновений ограничивались зоной их непосредственной заинтересованности, промышленной или торговой. Но затем — эта зона растет, захватывая к началу текущего столетия уже большую часть мира. Рост империализма, имеющего в своей основе развитие капиталистической промышленности, явился одним из основных стержней, вокруг которых группировались крупнейшие события международной жизни последних лет истории. Новые политические и экономические условия нашли себе отражения на целях, характере и средствах войн. Экономические причины являются уже несомненно господствующими среди других причин возникновения вооруженных столкновений, и прежде всего они определяют их цели. Экономическое благосостояние государства, развитие техники и промышленности, является виднейшим, и в последующем, все более решающим фактором войны. Развитие оружия и совершенствование средств борьбы влечет за собой необходимость создания широкой технической и промышленной базы для нее. Война превращается в соревнование этих средств не только в масштабе применения, но и степени совершенства их.

Вместе с тем изменяется и самый характер войн, в смысле все большего вовлечения в них масс сражающихся народов, Наемные войска сменяются армиями, вербуемыми по всеобщей воинской повинности, война носит массовый характер, выдвигая ряд новых требований как к структуре вооруженных сил, так и к методам их использования.

Значение моря, и морских сообщений вообще, в конъюнктуре XIX века возрастало соответственно степени заинтересованности государств в том мощном торговом грузообороте, артерии которого тянулись через мировой океан, и соответственно общему устремлению к рынкам и колониям, разделенных морем от производящих центров и метрополий. Зависимость экономики развитых в промышленном отношении стран от сообщений с внешним миром, самый характер мирового хозяйства, предопределили необходимость защиты и обеспечения морских путей, являвшихся ареной борьбы и соревнования конкурирующих государств.

Тяготение к морю, борьба за преобладание на морских путях сообщений, были характерны и для эпохи, предшествовавшей XIX веку. Но теперь эти факторы получили новый импульс ввиду нарождающегося, а затем утвердившегося, империализма, как основной идеи политики капиталистических. государств мира. В сложном историческом процессе, который подготовил мировую войну 1914-18 гг., среди причин ее обусловивших, морские проблемы столкнувшихся государств играли едва ли не самую видную роль, и уже на исходе XIX века мы видим их в качестве основных моментов международной политики. Период от начала XIX века и до наших дней совпадает с новым периодом морской истории, периодом парового флота, явившегося следствием применения парового двигателя для морских судов. Эволюция морской силы вступила в новую фазу, находясь всецело под влиянием экономических и политических условий, складывавшихся в общем ходе истории.

Примитивный по своему устройству, деревянный парусный: корабль времен Трафальгара и мощный быстроходный стальной корабль, защищенный броней, вооруженный 15 орудиями, оборудованный всеми приспособлениями современной нам техники являются как бы символами начального и конечного момента того пути, который пройден человечеством в течение этого периода, в области развития техники и промышленности.

Но не только внешний облив военного корабля, сама организация и устройство морской силы, условия ведения войны на море, наконец, проблемы морской политики претерпели за этот период существеннейшие изменения, резко отличающие этот новый период истории парового и железного флота от парусного и деревянного предшествующей эпохи.

Влияние новых изобретений и развития промышленности на морскую силу

Еще в 1802-м году Фултон, изобретатель парового колесного судна, предлагал его осуществить Наполеону для переброски войск на территорию Англии. Перспективы применения таких судов были заманчивы. Они давали возможность воспользоваться штилем или таким направлением ветра, когда парусный английский флот не был в состоянии противодействовать независимых в своих движениях паровым судам. Наполеон не оценил значения изобретения Фултона. С недоверием к нему отнеслись и в других государствах.

Первые опыты с паровым двигателем не были удачны, и эта идея пробивала себе дорогу с трудом, встречая предубеждение в военном и коммерческом флотах.

В 1807-м году Фултон построил в Америке первый колесный пароход. Через несколько лет паровые суда начинают появляться на коммерческих линиях (в России первый пароход был построен на заводе Берда в 1815-м году). К середине 20-х годов паровая машина уже была настолько усовершенствована, что могла завоевать себе широкое применение на море. В это же время (1824 г.) в Англии был построен первый военный пароход.

По началу паровой двигатель и снабженные им корабли играли вспомогательную роль при военных флотах. Первые типы паровых судов были колесными. Небольшие их размеры, громоздкие кожухи колес, не давали возможности к установлению большого количества орудий, вследствие чего для боя они оставались весьма слабыми сравнительно с парусными линейными кораблями, к этому времени получившими весьма многочисленную артиллерию (нормальным вооружением большого парусного линейного корабля было 100-130 пушек). Кроме того, они были недостаточно мореходны, а машины слабы и малонадежны. Пароходо-фрегаты (таково было название первых паровых судов) казались пигмеями рядом с большими парусными кораблями, составлявшими главный класс военных флотов первой половины XIX века. Они служили для буксировки и в качестве разведочных и посыльных судов.

Крупный переворот в военно-морскую технику внесло изобретение винтового двигателя (1837 г.), который можно было установить на парусных линейных кораблях, не понижая их боевых качеств, вооружения и мореходности.

Паровая машина и винт, пока в качестве вспомогательного двигателя (главным оставались паруса), сообщили парусным судам несравненные свойства, каковых они не имели ранее. Корабли стали свободны в своих движениях, не завися от ветра, располагая возможностью двигаться в любом направлении, получив свободу маневрирования.

При том же вооружении, винтовой корабль мог вести бой с парусным, выбирая для себя выгодные положения, расстреливая последнего продольным огнем, начав и прекратив бой, когда это ему выгодно.

Сильная артиллерия, полный рангоут, машина на 5-8 узлов хода — таковы данные винтового корабля.

Однако, винтовой корабль, несмотря на его очевидные преимущества, не сразу вытеснил чисто парусные военные суда. Последние еще долго держались в составе флотов первой линии. Объективно тому причиной было зачаточное состояние техники машиностроения, не справлявшейся с проблемой общего перевооружения. Но, кроме того, были причины, лежащие в плоскости консерватизма военно-морской мысли, с трудом отходившей от тех прочных представлений о ценности и значений того или другого класса судов, которые сложились в длительный период парусного флота. Значения винтовых судов недооценивали, и некоторые государства (в том числе Россия) в этом отношении явили собой поразительный образец технической косности.

До конца Восточной войны (1854-56 гг.) чисто парусные военные суда оставались в строю. И лишь после этого, спустя более 20 лет со дня постройки первого винтового корабля, они были обречены на слом или переделку, окончательно утратив боевое значение.

В 40-х годах производятся первые опыты бронирования деревянных кораблей железными плитами. Развивающаяся металлургическая промышленность уже выдвигает проблему постройки кораблей исключительно из железа, подготавливая новый и крупный этап в судостроительной технике.

Начало и середина XIX века ознаменованы рядом важнейших изобретений и усовершенствований в области техники оружия, главным образом — в артиллерии. В 20-х годах были выработаны образцы коротких судовых орудий крупного калибра, стреляющих разрывными бомбами тяжелого веса — до 2-х и более пудов (т.наз. бомбических), которые были введены как главное вооружение корабля. Их разрушительное действие при стрельбе по деревянным корпусам было столь велико, что, по существу, уже предопределяло необходимость броневого прикрытия. Деревянные борта и палубы не были в состоянии противостоять огню бомбических орудий; громадные разрушения и неизбежные пожары делали корабль небоеспособным.

К середине XIX в. техника артиллерии дает нарезные орудия и совершенствует снаряды.

Достигнутые результаты и намечающиеся дальнейшие пути прогресса военно-морской техники, помимо того, что изменяли облик боевых судов, требовали создания широкой промышленной, в особенности металлургической базы, специальных машиностроительных и судостроительных заводов, техников и, главное — железа.

Если раньше обилие дубовых лесов и пеньки гарантировало поставку главнейшим необходимых материалов для судостроения, то теперь производство машин, а затем постройка железных, покрытых броней, корпусов, ставили иначе вопрос о создании флота. Государства со слабо развитой металлургической промышленностью, не успевающие за прогрессом техники, этим были поставлены в невыгодное положение в деле его постройки. Их техническая и промышленная отсталость влекла за собой, как общее правило, отсталость и в военном судостроении.

Вводится новый критерий для оценки боевой мощи судна — современность его постройки. Не только потому, что позднее построенные корабли менее изношены, но, главным образом, потому, что на них находят себе применение новейшие усовершенствования, сообщающие им иные боевые свойства. В последующем, прогресс в.-м. техники приобретает все нарастающее ускорение, соответственно с чем корабли начинают быстро устаревать технически, сменяясь новыми типами. Уже не количеством исправных кораблей, а количеством и качеством современных кораблей измеряется сила флотов. Старые в боевые расчеты не идут или могут быть оценены неизмеримо ниже своей первоначальной боевой ценности.

Флоты, построенные 10-20 лет назад и не пополняемые новыми судами, быстро утрачивают значение. Государства, не поддерживающие свои морские силы на уровне современности, сводят их к ничтожеству.

Вот этот процесс быстрого обесценивания материальных сил флота, требующий непрерывного их воссоздания, никогда раньше не сказывался так остро, как со времени развития парового двигателя, в металлургической технике и промышленности. В том характернейшее отличие эпохи парового флота от предыдущей.

Казалось, новые средства должны были дать новую тактику. В действительности же — этого не было. Во второй половине XIX века парусные суда сошли на нет, их боевое значение они потеряли еще раньше, но традиции парусной школы надолго пережили их. Эти традиции мы можем различить даже в позднейшие времена, до Русско-Японской войны включительно.

Первый русский военный пароход

Говоря о первом русском военном пароходе, необходимо напомнить, что первый российский пароход был спущен на воду в 1815 году. И первопроходцем в этом новом деле стал Чарльз (Карл Николаевич) Берд (1766-1843 гг.) русский инженер шотландского происхождения. Первоначально он организовал завод, который изготавливал оборудование для сахарных заводов и паровые машины. Именно на заводе Берда и был изготовлен первый корабль с паровым двигателем, который так и был назван «пароход Берда».

Для того чтобы начать изготовление пароходов, надо было получить государственную привилегию, а вот с ней возникли проблемы. Дело в том, что первоначально в 1813 году эту привилегию Александр I выдал американскому изобретателю Роберту Фултону. В Америке он смог построить пароход, а в России за три года не смог сделать ничего. В результате контракт достался Берду. В то время все пароходы называли на английский манер стимботами или пироскафами. И вот в 1815 году на воду был спущен пироскаф «Елизавета».

На испытаниях корабль показал себя с лучшей стороны. Семь футов под килем паровому флоту были обеспечены. А завод Берда в дальнейшем вошёл в состав «Адмиралтейских верфей». Первый рейс «Елизавета» совершила 3 ноября 1815 года между Санкт-Петербургом и Кронштадтом. Скорость парохода составила 9,3 км/ч. А новому слову «пароход» мы обязаны русскому адмиралу, путешественнику, учёному и дипломату Петру Ивановичу Рекорду. С 1817 года с введением в строй других пароходов было налажено регулярное сообщение между Петербургом и Ревелем, следом – и другими портами.

Новый флот России

Первый паровой корабль получил Балтийский флот, а ещё через два года – Черноморский флот. Корабли эти были не боевые, а вспомогательные, правда, с паровыми машинами и гребными колёсами. Задачи перед ними ставились простые: грузоперевозки и буксировка парусных судов военного флота.

Первый боевой паровой корабль создавался на Николаевской верфи. Закладка его произошла 29 марта 1823 года, а в 1825 году Черноморский флот пополнился первым пароходом, вооружённым 14 пушками, то есть он был приспособлен к боевым действиям.

Николаевская верфь прославилась и тем, что здесь в апреле 1914 года был спущен на воду последний корабль императорского флота «Император Александр Третий». Его боевая история могла бы закончиться на французской базе в Бизерте (Тунис), куда была отправлена русская эскадра. Однако совсем недавно корабль напомнил о себе. Российскому военно-историческому обществу удалось разыскать за границей, доставить на Родину, бережно отреставрировать и передать Черноморскому флоту Андреевский флаг с корабля «Император Александр III». Это был последний флаг русского флота в Бизерте, и он стал символом преемственности. Принял его лично Президент Российской Федерации.

У истоков создания парового военного флота на Чёрном море стоял вице-адмирал Алексей Самуилович Грейг. Это был опытный моряк, совершивший неоднократно дальние плавания и принимавший участие в боевых действиях. Адмирал Грейг поручил строительство боевого корабля одному из самых опытных корабелов полковнику Илье Степановичу Разумову. Илья Степанович обладал богатым судостроительным опытом, полученным на верфях Петербурга, в Англии и Голландии.

Портрет адмирала А.С. Грейга

Боевое крещение

Пароход получил название «Метеор» и уже через два года принял участие в боевых действиях. В 1828 году началась очередная Русско-турецкая война. Перед кораблями Черноморского флота была поставлена задача захвата турецких крепостей на побережье Кавказа. Основной крепостью турок на побережье была Анапа. В апреле 1828 года к крепости подошли семь линейных кораблей и четыре фрегата русского флота. Было большое количество и вспомогательных кораблей.

В составе русской эскадры был и боевой пароход «Метеор». В начавшейся десантной операции большую помощь оказал именно «Метеор». Большое количество отмелей и постоянный ветер с гор мешали парусному флоту проводить операции. Пароход, имевший небольшую осадку и свободу передвижения (не зависел от ветра), легко маневрировал и меткими выстрелами поражал противника. Через месяц Анапа стала русским морским портом.

На этом участие «Метеора» в боевых действиях не закончилось. На следующий год он участвовал в штурме турецких крепостей в Болгарии, в том числе и Варны. В 1828 году произошла капитуляция Варны, и русский император Николай I возвращался в Одессу на линейном корабле «Императрица Мария», а сопровождал его для непредвиденных обстоятельств пароход «Метеор».

Машинно-котельное отделение парохода «Метеор», продольный разрез

Так пароход «Метеор» с успехом вписал первую страницу в военную историю парового флота в России.